Художница Екатерина Жученко уверена: выставка картин может заменить сеанс у психолога, если ты знаешь, как «лечиться искусством»
Когда Екатерина Жученко планирует очередную выставку, первым делом думает о том, как и чем ее картины смогут помочь людям. В том, что это реально, художница не сомневается. Ведь однажды искусство вылечило ее саму от тяжелого переживания утраты и вдохновило открыть в себе совершенно новые грани. Почему поход на выставку может заменить встречу с психологом, как можно «читать» картины и зачем стоит брать с собой в художественные музеи диктофон, рассказывает художница.
Через многие детские воспоминания дизайнера и художника Екатерины Жученко пунктирной линией проходит искусство. Вот она, еще малышка, листает красочную книгу иконографии Беларуси, вот – берет в руки альбом с репродукциями работ Карла Брюллова. На подоконнике – литровая банка с кистями, из которых вымыть старую краску уже невозможно. В тумбочке – набор акварели «Ленинград» в белой коробке. В углу – позабытый этюдник с маслом.
Когда-то отец Кати писал на нем, но с появлением детей свободного времени стало меньше. А вот и сам папа – с еще пахнущей краской картиной в руках. – Он трудился на заводе «Луч». Иногда писал свои картины там же, в кабинете, в обеденное время. У папы получались замечательные работы маслом, и мне казалось, будто это очень сложный материал, подвластный только профессионалам.
В том числе и поэтому, наверное, я долгое время не решалась за него взяться, – предполагает Екатерина. Есть у этого и еще одно объяснение: отец умер очень рано. Масляные краски слишком явно напоминали о потере, с которой дочка долгие годы не могла смириться.
“
Искусство способно дать ответы на все наши вопросы. Нужно только научиться погружаться в картины.
В художественную школу за знаниями наша героиня все же пошла, но многими годами позже, когда уже успела поработать и конструктором-модельером, и преподавателем этой дисциплины, и состоялась как веб-дизайнер. Но однажды внезапно почувствовала сильную потребность научиться писать именно масляными красками. – Многие знакомые не понимали, зачем мне художественная школа в таком возрасте. Думали, что планирую зарабатывать на картинах. Мне и самой на тот момент было сложно объяснить свое желание. Просто чувствовала, что нужно поступить именно так. Сейчас понимаю: курс по маслу был необходим, чтобы разрешить себе работать с ним. Так я восстановила связь с отцом, смирилась с его ранним уходом и открыла новые грани себя, – уверена художница.
– Папа всегда меня поддерживал. Помню, после 9-го класса я решила поступать на конструктора-модельера в технологический колледж, для этого нужно было сдать экзамен по академическому рисунку. Папа сам сделал мольберт, чтобы я могла писать дома с натуры. А в это время стоял у меня за спиной и, казалось, очень гордился мной, – вспоминает Екатерина.
С первого раза в колледж она не поступила. Провалила тот самый академический рисунок. Понадобился еще год упорных занятий с репетитором, чтобы девушка все же смогла учиться профессии конструктора-модельера.
Екатерина Жученко признается: первое время после окончания художественной школы у нее был комплекс самозванца.
– Тогда я даже не представлялась художником. Когда готовила свою первую выставку, очень волновалась. У нас в арт-сфере довольно высокая планка, поэтому новичку заявлять о себе непросто. Переживала, как работы воспримут зрители. Комплекс самозванца исчез, когда я решила не тратить время на то, чтобы сидеть и бояться, а начать действовать. Поэтому просто занялась поиском места под первую выставку. В итоге нашла его в кафе, – рассказывает она. И уточняет, что показывать работы в таких местах – привычно для художников. Правда, подходящих кафе не так много, поэтому «выставочный лист ожидания» там может оказаться длинным.
– Тогда я даже не представлялась художником. Когда готовила свою первую выставку, очень волновалась. У нас в арт-сфере довольно высокая планка, поэтому новичку заявлять о себе непросто. Переживала, как работы воспримут зрители. Комплекс самозванца исчез, когда я решила не тратить время на то, чтобы сидеть и бояться, а начать действовать. Поэтому просто занялась поиском места под первую выставку. В итоге нашла его в кафе, – рассказывает она. И уточняет, что показывать работы в таких местах – привычно для художников. Правда, подходящих кафе не так много, поэтому «выставочный лист ожидания» там может оказаться длинным.
– Например, я ждала около 10 месяцев возможности сделать вторую выставку. Площадок, где можно показать свои работы, немного, но они есть. Если нестандартно подойти к выбору места, можно не ждать месяцами. Например, один художник устроил выставку в барбер-шопе, другой – в витринах торгового центра, – рассказывает Екатерина.
– Хотя, конечно, есть и более традиционные места: ряд галерей, Дворец искусства, Национальный центр современного искусства.
– Хотя, конечно, есть и более традиционные места: ряд галерей, Дворец искусства, Национальный центр современного искусства.
| Екатерина тоже весьма нестандартно подошла к выбору галереи для новой выставки. Ее проект «Узелки на память» до 15 ноября можно будет увидеть в Республиканском театре белорусской драматургии. Идея выставки пришла к ней случайно. Однажды художница начала удалять лишние фото в телефоне и... не смогла продолжить. – Я поняла, что эти странные на первый взгляд снимки – часть здания, табличка на открытой двери «Прохода нет» и прочие – меня чем-то сильно цепляют. За каждым из этих фото стояла какая-то мысль, важное осознание. Фактически эти снимки стали моими «узелками на память». Исследование феномена моментального восприятия было заложено в основу проекта. Целый год я собирала ситуативные фото, осознавала их посыл и для фиксации результата писала быстрые этюды – в обеденный перерыв в рабочем кабинете, как когда-то папа, – проводит параллель Екатерина. |
| – Выставка – это итог проекта. С ней у меня связана почти трагичная история. Во дворе здания, где я работаю, активно идет ремонт. Была теплая осень, мы открыли окна, а в тот день, как выяснилось позже, строители что-то мазали черной гидроизоляцией. К вечеру поняла, что чувствую себя плохо. Скоро выяснилось, что это аллергия, начинается отек гортани. Пока шла домой, думала, что теоретически прямо сейчас могу умереть. И оказалось, что я переживаю всего о двух вещах: оставлю сына без мамы и не успею закончить новую выставку. Когда пришла домой, первым делом сказала мужу, где лежат деньги, которые я отложила на отпуск, и попросила, чтобы он в любом случае сделал эту выставку. Так я поняла, что для меня важно на данный момент, – уточняет Екатерина. |
Художница уверена, что искусством можно лечить душу. А погружение в картину способно даже заменить сеанс у психолога.
– Искусство способно дать ответы на все наши вопросы. Нужно только научиться погружаться в картины. Как это делаю я? Выбираю на выставке ту, которая притягивает больше всех. Останавливаюсь перед ней и спрашиваю себя: чем она цепляет, кто или что я на этом полотне? Почему идентифицирую себя именно с этим персонажем или вещью? А если бы эта картина была кадром из фильма, то что произошло бы дальше? Я тихо вслух отвечаю себе на эти вопросы, записывая на диктофон. Потом заново слушаю в спокойной обстановке и всегда нахожу нужные ответы, осознаю что-то важное, – уверяет Екатерина. Она вспоминает, как однажды в Национальном художественном музее одна из картин настолько захватила внимание, что пришлось второй раз купить билет на эту выставку – исключительно ради одного полотна.
– Искусство способно дать ответы на все наши вопросы. Нужно только научиться погружаться в картины. Как это делаю я? Выбираю на выставке ту, которая притягивает больше всех. Останавливаюсь перед ней и спрашиваю себя: чем она цепляет, кто или что я на этом полотне? Почему идентифицирую себя именно с этим персонажем или вещью? А если бы эта картина была кадром из фильма, то что произошло бы дальше? Я тихо вслух отвечаю себе на эти вопросы, записывая на диктофон. Потом заново слушаю в спокойной обстановке и всегда нахожу нужные ответы, осознаю что-то важное, – уверяет Екатерина. Она вспоминает, как однажды в Национальном художественном музее одна из картин настолько захватила внимание, что пришлось второй раз купить билет на эту выставку – исключительно ради одного полотна.
– Полчаса стояла и ревела возле этой картины. Все пыталась понять, почему, ведь тема на ней была отражена не самая близкая для меня – разделение детей и родителей во время Великой Отечественной войны. И только потом выяснилось, что в нашем роду есть история: моя бабушка попала в концлагерь вместо своей мамы, их разделили. Бабушка никогда не рассказывала об этом, как и о многих других моментах. Думаю, люди, пережившие войну, таким образом защищают нас от болезненных переживаний, – рассуждает Екатерина.
Веря в терапевтичность искусства, она и свои экспозиции делает такими, чтобы каждый пришедший на них смог «полечиться». Например, нынешний проект «Узелки на память» предлагает поиграть, чтобы найти в подсознании ответы на актуальные вопросы.
– Следуя инструкции, каждый сможет завязать свой «узелок» метафорически и даже физически. Каждую картину я называю тем самым «посланием», когда человек в сложное время просит высшие силы дать знак. Например, у меня есть работа, где изображена приоткрытая дверь, на ручке которой табличка «Прохода нет!». Если бы именно эта картина привлекла меня, я бы спросила у себя: что ты видишь – открытую дверь или табличку с запретом идти вперед? Это ведь как в жизни: один видит возможности там, где другой – ограничения. За каждой моей работой стоит история, которую можно прочитать. Но они спрятаны, чтобы каждый зритель смог сначала пойти за своими мыслями и ощущениями. Интересно, что по отзывам посетителей проект и выставка, как и было задумано, становятся терапевтическим пространством. Примерно у 80% пришедших на нее история, связанная с понравившимся этюдом, совпала с их состоянием и дала подсказку по волнующему вопросу, – отмечает автор работ.
– Следуя инструкции, каждый сможет завязать свой «узелок» метафорически и даже физически. Каждую картину я называю тем самым «посланием», когда человек в сложное время просит высшие силы дать знак. Например, у меня есть работа, где изображена приоткрытая дверь, на ручке которой табличка «Прохода нет!». Если бы именно эта картина привлекла меня, я бы спросила у себя: что ты видишь – открытую дверь или табличку с запретом идти вперед? Это ведь как в жизни: один видит возможности там, где другой – ограничения. За каждой моей работой стоит история, которую можно прочитать. Но они спрятаны, чтобы каждый зритель смог сначала пойти за своими мыслями и ощущениями. Интересно, что по отзывам посетителей проект и выставка, как и было задумано, становятся терапевтическим пространством. Примерно у 80% пришедших на нее история, связанная с понравившимся этюдом, совпала с их состоянием и дала подсказку по волнующему вопросу, – отмечает автор работ.
Эту выставку Екатерина дополнила новым, очень личным артобъектом «Артефакты». По ее мнению, он стал продолжением и параллельным направлением исследования про память и жизнь здесь и сейчас, ценность простых моментов, близких и понятных всем.
– Через работы я всегда стараюсь донести какую-то важную мысль. Хочу дать возможность людям не только посмотреть на картины, но о чем-то задуматься, что-то понять о себе. Наверное, это и моя личная потребность. Когда работаю над очередным проектом, параллельно разбираюсь и в себе, – рассказывает Екатерина Жученко.
Она отмечает, что художники каждый год с большим нетерпением ждут двух больших культурных событий – фестиваль искусства «Арт-Минск» и выставку-продажу работ молодых мастеров «Осенний салон»:
– Через работы я всегда стараюсь донести какую-то важную мысль. Хочу дать возможность людям не только посмотреть на картины, но о чем-то задуматься, что-то понять о себе. Наверное, это и моя личная потребность. Когда работаю над очередным проектом, параллельно разбираюсь и в себе, – рассказывает Екатерина Жученко.
Она отмечает, что художники каждый год с большим нетерпением ждут двух больших культурных событий – фестиваль искусства «Арт-Минск» и выставку-продажу работ молодых мастеров «Осенний салон»:
– Показать свои картины на этих фестивалях хотели бы, конечно, многие. Но конкуренция огромная, уровень работ, которые кураторы отбирают, очень высокий. В этом году было подано больше тысячи заявок, а участниками стали всего 210 художников. Возможно, когда-нибудь среди них окажусь и я. А пока продумываю новые проекты, исследую и расширяю свой диапазон как художника. Например, возвращаясь к своему первому образованию модельера-конструктора, я добавляю ткань и шитье как медиум в своих работах. В частности, в «Узелках на память» появилась веревка – как отсыл к красной нити-оберегу на запястье и нити жизни.
Параллельно Екатерина интересуется смежной профессией – куратор выставок. В двух групповых выставках «Глубина 2.0» и «Сотворение» она выступила не только как художник, но и как один из организаторов.
Параллельно Екатерина интересуется смежной профессией – куратор выставок. В двух групповых выставках «Глубина 2.0» и «Сотворение» она выступила не только как художник, но и как один из организаторов.
– Я не могу себя назвать куратором, – признается Екатерина. – Но работа над организацией выставок дала мне возможность оценить тот объем труда, который ложится на плечи кураторов большого масштаба. Вы просто не представляете, сколько разноплановых моментов нужно держать в голове! Это очень полезный опыт, который помог мне пройти через некоторые барьеры и страхи. Когда отвечаешь не только за себя, но и за других художников, то выбора нет – приходится идти туда, где некомфортно.
