Будний день, раннее утро, минчане спешат на работу. Жильцы дома №3 по улице Брыля уверенно выходят из подъезда, не опасаясь поскользнуться: тротуар и дорожки всегда почищены от наледи и снега, посыпаны песком. Приветливо здороваются с дворником Александром Савицким и не удивляются, увидев рядом с ним журналистов с фото- и видеокамерами: привыкли к такому вниманию СМИ, знают, что он по совместительству еще и художник – или наоборот. Вот только сам он, похоже, не привык. Недоумевает: откуда такой интерес к его скромной персоне? Смущенно пожимает плечами, мол, ничего особенного не сделал: роспись стен в подъездах – это так, для души, людям нравится и мне приятно!
Для Александра Савицкого и кисть художника, и метла дворника – инструменты, помогающие дарить людям радость и хорошее настроение
Слава настигла нежданно-негаданно
А начиналось все с улицы Космонавтов на Юго-Западе столицы, где живет приятель Александра Савицкого:
– Был у него как-то в гостях и говорю: так уныло у вас в подъезде! Стены серые, невзрачные – можно было бы пейзаж какой-нибудь нарисовать. Вроде как в шутку предложил. Друг удивился: а ты можешь? – вспоминает Александр Николаевич.
– Был у него как-то в гостях и говорю: так уныло у вас в подъезде! Стены серые, невзрачные – можно было бы пейзаж какой-нибудь нарисовать. Вроде как в шутку предложил. Друг удивился: а ты можешь? – вспоминает Александр Николаевич.
Посоветовался с женой, ей захотелось картину с лебедями. Художник немного подумал над сюжетом, сказал, сколько акриловой краски и каких оттенков купить, и принялся за работу. Все с интересом наблюдали, как стена постепенно превращалась в водную гладь, обрамленную камышами и кустарниками, вскоре на ней обосновались и белоснежные гуси-лебеди.
– Еще и двери лифта на их этаже расписал под средневековые замковые ворота с коваными завесами. Соседям понравилось, тоже захотели, – продолжает Александр Николаевич.
Он и сам постепенно увлекся. Когда в его подъезде на улице Слободской со временем краска и побелка подустали, на них появились царапины и не радующие глаз надписи, решил, что пора браться за кисть.
Украсил стены цветущими садами, водопадами, сельскими зимними пейзажами, итальянскими двориками. По просьбе уже своих соседей рисовал закаты над морем, реплики картин известных художников, мультяшных героев и зверей для детей.
– Это лайка сибирская, – показывает Александр Николаевич на стену рядом с квартирой соседа. – У него была такая собака, а когда ее не стало, попросил нарисовать… Сам он уже здесь не живет, наверное, снимал квартиру. Сосед уехал, а лайка на фоне белоснежных снегов и горных вершин словно продолжает ждать своего хозяина… |
Писал Александр Савицкий и маслом на холсте, что-то дарил знакомым и родным, что-то продавал тем, кто может позволить себе коллекционировать живопись. Отправились его картины в Эфиопию и Германию, есть у племянников в Санкт-Петербурге, в Москве и не только. Разные жанры освоил. |
– На портрет требуется больше времени: надо сначала лучше узнать человека, понаблюдать за его эмоциями, пообщаться подольше, чаще смотреть в глаза, чтобы уловить характер: просто внешнее сходство передать неинтересно, а вот показать его душу – гораздо сложнее, – рассуждает Александр Николаевич. |
Его больше притягивает природа. И это не просто любовь, а нечто большее: способность ощущать себя ее частичкой и одновременно вмещать в себя безмерное окружающее пространство. То, что называется «резонировать с окружающим миром». Дано такое не всем. |
Первые детские воспоминания Александра Савицкого связаны с природой в родной деревне Матиёво в Толочинском районе.
– Мне было лет пять, выходил во двор, в сад, и меня все волновало: солнышко светит, проталинка под ногами, дерево распускает почки. Было интересно: как это дерево растет, как питает влага корни – объяснить словами не мог, просто по ощущениям помню… Очень хотелось потом увиденное изобразить на бумаге, – вспоминает собеседник. – Откуда это? Наверное, от папы. Его гены. Он был художником-оформителем, хорошо рисовал.
До войны отец окончил десятилетку, поехал в Ленинград. Учился ли он где-то художественному мастерству, неизвестно. Возможно, предполагает Александр Николаевич, какие-то курсы окончил. Война его там и застала. До 1942 года был в блокадном городе, едва выжил. В 1942-м вместе с приятелем, прибавив недостающий до совершеннолетия год, пошел в военкомат.
После обучения в школе радистов отправили на фронт. Дошел до Берлина. Вернулся с фронта в Ленинград, а где-то в 1947-м переехал в Минск. Здесь и познакомился с будущей женой, которая работала на автомобильном заводе, сама родом с Червенского района. Позже поехали на родину отца – Толочинщину. Там он устроился в Дом культуры художником-оформителем.
– А еще на скрипке хорошо играл. Мне хотелось, чтобы и меня научил, но не получилось. Уже позже я сам осваивал гитару, бренчал что-то... Но в детстве больше привлекала живопись. К пятому классу у меня уже целый альбом рисунков накопился. С ним и поехал в Минск в художественную школу поступать, – вспоминает Александр Николаевич.
Старшая его сестра была уже студенткой института иностранных языков, ей очень хотелось помочь брату осуществить мечту. Александр сдал рисунок, живопись и композицию. Подвела математика – всего один балл недобрал. В художественную школу его не приняли –
конкурс в тот год был большой, хотя рисунки педагоги оценили: есть талант и надо дальше учиться. Александр не сильно расстроился, что не поступил: деревенскому мальчишке было страшновато оставаться в большом незнакомом городе.
После окончания Александром восьмого класса сестра, которая к тому времени получила диплом иняза, вышла замуж и жила в Ленинграде, посоветовала поступить в художественно-реставрационное училище. Тогда это было СПТУ-61, сейчас – художественно-реставрационный колледж «Кировский». Там готовили специалистов-реставраторов, резчиков по дереву и камню, обучали декоративной росписи, мозаике. Преподавали инкрустацию и рисунок. Знаменито учебное заведение тем, что там два года учился Виктор Цой – после того, как его отчислили из Ленинградского художественного училища имени В.А. Серова.
Александр Савицкий поступил в СПТУ-61 в 1979 году. Цой учился на курс старше.
– Близко не дружили, у него был свой круг общения, но виделись каждый день, здоровались. Хороший был парень, компанейский, простой, не заносчивый. Музыка его больше интересовала, часто играл на гитаре на переменах. Помню, директор замечания делал: «Занятия уже начались, а ты на балалайке тут играешь!» Хотя любил его. Цой и краснодеревщиком был отличным, и по камню вырезал фигурки – нэцкэ, сейчас в музее колледжа хранятся его работы, – рассказывает Александр Николаевич.
– Близко не дружили, у него был свой круг общения, но виделись каждый день, здоровались. Хороший был парень, компанейский, простой, не заносчивый. Музыка его больше интересовала, часто играл на гитаре на переменах. Помню, директор замечания делал: «Занятия уже начались, а ты на балалайке тут играешь!» Хотя любил его. Цой и краснодеревщиком был отличным, и по камню вырезал фигурки – нэцкэ, сейчас в музее колледжа хранятся его работы, – рассказывает Александр Николаевич.
– А вот еще одна история: приехали отдыхающие в августе – у оленей в это время брачный период. За ужином слышим громкий рев. Мы-то уже привыкли, а гости сидят, дрожат. Я пошутил: надоели эти медведи, столько их развелось! После этого часа два гости не выходили из дома и постоянно спрашивали, закрыли ли мы калитку, заперли ли двери.
– Расскажи нашу любимую историю, про кошечку, – смеется Татьяна. – Конечно! Супруга повезла туристов на экскурсию к вольерам с животными, а один из гостей решил остаться в усадьбе. Я отправился по делам. Звонит этот мужчина: есть ли у нас кот с большим ошейником?! Я отвечаю, что нет такого, и слышу в трубке короткие гудки…
«
В училище была и своя музыкальная группа «Ракурс», в которой участвовал Виктор Цой. Выступали ребята часто, но никто не мог и предположить, насколько стремительно он станет знаменитым на всю страну. И насколько в принципе круто изменится жизнь советских людей.
»
Александр осваивал профессию реставратора-паркетчика, учился резать по дереву, постигал альфрейную (декоративную) живопись. Во время Олимпиады в 1980 году с однокурсниками участвовал в праздничном оформлении города: вырезали символ Игр – Мишку – из высоченного кедра.
– Добротный такой получился, метра три-четыре высотой. Потом его установили у Гостиного двора, – вспоминает Александр Николаевич.
И реставрацией успел позаниматься – на улице Марата в доме-музее своего тезки А.Н. Радищева, автора «Путешествия из Петербурга в Москву»:
– Мы там паркет восстанавливали, да и не только там. Много где еще руку приложил, оставил свой след в северной столице.
И реставрацией успел позаниматься – на улице Марата в доме-музее своего тезки А.Н. Радищева, автора «Путешествия из Петербурга в Москву»:
– Мы там паркет восстанавливали, да и не только там. Много где еще руку приложил, оставил свой след в северной столице.
«
Он по-прежнему называет его Ленинградом, любит за особенную творческую ауру, архитектуру и музеи, куда ходил любоваться живописью. Это культурно-эстетическое влияние проявляется и сегодня в оформлении подъездов, в стилизациях под кованые ограждения, ворота с разнообразными узорами, кренделями и завитушками, которых так много в Санкт-Петербурге и его окрестностях – Пушкине, Павловске, Петергофе…
»
После службы в армии Александр Савицкий мог остаться в Ленинграде, работать реставратором, может, продолжил бы учебу. Но все сложилось иначе.
– Брат предложил: давай к нам на завод – МАЗ. Потянуло на родину.
– Брат предложил: давай к нам на завод – МАЗ. Потянуло на родину.
Ну, думаю, поработаю немного в Минске, а не понравится, в Ленинград вернусь. В СССР все это было проще. Тем более молодой, холостой… Когда женился, семья и все такое, так и остался, – поясняет Александр Николаевич.
А затем случились 90-е годы. На заводе проработал до 2000-го, потом – и столяром в ЖЭС, и хаус-мастером. Квартиру строили, кредит надо было выплачивать. Когда как хаус-мастера его сократили и предложили временно поработать дворником, пришлось согласиться:
– Сначала не очень хотел, но потом привык.
Вспоминал мамины слова:
– Сначала не очень хотел, но потом привык.
Вспоминал мамины слова:
“
«Где бы ты, сынок, ни работал, надо относиться с душой и с любовью и к делу, и к людям». Так и стараюсь везде ответственно выполнять обязанности.
Сегодня Александру Николаевичу приятно своей работой и творчеством дарить людям радость, красоту и чистоту. Не всем, правда, понятны его мотивы. Порой удивляются и недоумевают: художники такие деньги зарабатывают, звания получают, а ты чего? Уже была бы и своя мастерская, стал бы богатым и знаменитым.
– Для таких людей деньги, признание важнее творчества. Они видят только внешнее. А сколько труда надо вложить, внутренних сил, терпения, вдохновения! Я, конечно, не обижаюсь, для меня главное заниматься тем, что по душе. Как музыканту никто не запретит играть, если у него музыка живет внутри, так и художник найдет возможность воплотить то, что его волнует. Это его жизнь, – рассуждает Александр Савицкий.
Он мечтает написать большое полотно, масштабное. Как, например, у Шишкина или Айвазовского.
– Когда бывал в Русском музее в Ленинграде, стоял подолгу, смотрел и думал: Господи, низко поклонился бы всем им в ноги, давно ушедшим из жизни художникам, таким как Суриков, Брюллов. А Мясоедов как писал и другие! Сейчас таких нет. Это были таланты! – с восхищением перечисляет Александр Николаевич.
– Когда бывал в Русском музее в Ленинграде, стоял подолгу, смотрел и думал: Господи, низко поклонился бы всем им в ноги, давно ушедшим из жизни художникам, таким как Суриков, Брюллов. А Мясоедов как писал и другие! Сейчас таких нет. Это были таланты! – с восхищением перечисляет Александр Николаевич.
В Минске он любит прогуляться по главному проспекту, полюбоваться его архитектурой. Начинает от Главпочтамта, идет до ГУМа. Как в Ленинграде на Невском, здесь каждое здание неповторимо.
Архитектор Иосиф Лангбард, который формировал облик послевоенного Минска, тоже учился в городе на Неве и впитал его ауру и неповторимую стилистику. Не менее дороги художнику и родные просторы. Правда, нечасто получается бывать на малой родине: никого уже там не осталось.
На вопрос, не сожалеет ли, что уехал из Ленинграда, отвечает:
– Нет! Наверное, так было судьбе угодно… Думаете, там большего бы достиг? Не знаю. Можно быть успешным, но не чувствовать себя при этом счастливым, – рассуждает Александр Савицкий.
– Нет! Наверное, так было судьбе угодно… Думаете, там большего бы достиг? Не знаю. Можно быть успешным, но не чувствовать себя при этом счастливым, – рассуждает Александр Савицкий.
«
У него пока нет условий реализовать задуманное, нет свой мастерской. Но талант, когда он есть, обязательно найдет выход. В этом мы убедились, прогулявшись по этажам подъезда и с интересом рассматривая яркие пейзажи: чем не галерея?! А потом еще несколько раз прощались и снова начинали разговор о творчестве. И шутили, что получилось почти как у классика – размышления у парадного подъезда.
»
