Проект БЕЛТА расскажет, опираясь на музейные находки последнего времени, о людях, которые воевали на фронте, сражались в подполье или в партизанах, чтобы приблизить светлый день освобождения Беларуси.

Сейчас уже и не скажешь, когда он заболел небом. Деревня, где Иван родился 3 марта 1920 года, славилась садоводами и колесных дел мастерами. Самолеты там пролетали разве что в Первую мировую, когда немцы бомбили Березино. В дни, когда явился на свет будущий военный летчик, Узденщина страдала под поляками. Осенью того же года в деревне установилась советская власть, а в апреле 1921-го в двадцати верстах от нее пролегла государственная граница: Язвины на белорусской стороне – коласовская Николаевщина на польской.

Бывают судьбы героические и одновременно трагические. Годами они занимают наши мысли, заставляя искать разгадку, и открывают для нас совсем не то, что ожидали. Таковой показалась мне судьба Героя Советского Союза Ивана Козича, на счету которого более четырехсот боевых вылетов, десятки воздушных сражений и сбитых немецких самолетов, сотни фотопланшетов с бесценными разведывательными материалами.

!

Местечко Узда

Столбцовский район. Остатки советско-польской границы

Начальную школу наш герой окончил в Старых Моргах. Затем поступил в фабрично-заводское училище при Борисовской спичечной фабрике «Пролетарская победа». Осваивал рабочую профессию и одновременно учился в Минском аэроклубе. На монументе в Липках, посвященном выдающимся выпускникам, золотыми буквами высечено его имя.
В декабре 1936-го на московском заводе имени Менжинского пожилой рабочий Николай Крупчатников произнес судьбоносные слова: «Германский фашистский генерал Геринг, всем известная личность, заявил, что Германии нужно подготовить 70 000 летчиков. Я думаю, что на заявление фашистского генерала нам нужно ответить таким образом, чтобы мы в короткое время имели в стране 150 000 летчиков». Этот почин подхватили все аэроклубы СССР. Лучших выпускников стали направлять в летные школы.
Так комсомолец Иван Козич добровольно оказался в Одесской авиационной школе пилотов имени Полины Осипенко. 15 ноября 1938 года он принимает воинскую присягу. Любознательный, шустрый паренек быстро освоил тихоходный «кукурузник» У-2, но мечтал о высоких скоростях, о самолетах нового поколения. И когда в феврале 1941-го одесскую школу расформировали, добился направления в Чугуев, где готовили советских ассов. За полгода до Козича здешнюю школу пилотов окончил будущий трижды Герой Советского Союза Иван Кожедуб. Он и обучал белорусского летчика навыкам ведения воздушного боя.

прокручивай

Успешно окончив курс, новоиспеченный сержант Иван Козич 15 июня 1941 года прибыл в Гатчину в распоряжение Ленинградского военного округа. Здесь и застала его война. По приказу командования молодого летчика перебрасывают в Армавир Горьковской области, где в составе 721-го истребительного авиационного полка ему предстоит осваивать новый, еще не поступивший в серийное производство самолет – ЛаГГ-3.

А вот в наградном листе на присвоение звания Героя Советского Союза сохранилась на этот счет довольно подробная запись. Участвуя в июле 1942-го в Касторненской оборонительной операции под Воронежем, командир звена 721-го истребительного авиаполка старшина Козич сбил 9 фашистских самолетов: 4 бомбардировщика и 5 истребителей. За это его наградили не только орденом, но и 5000 рублями. Это полугодовая зарплата тогдашнего крупного советского руководителя.

В декабре 1942-го коммуниста Козича назначают командиром только что сформированной 3-й эскадрильи. С этого момента полковое командование всякий раз, в каждом наградном листе отмечает его исключительные качества не только как воздушного асса, но и как командира. Двадцатидвухлетний старшина становится наставником для молодых летчиков: обучает, вдохновляет, сплачивает, бережет как зеницу ока. За два с лишним года только один его подчиненный погиб; остальные с честью прошли боевой путь до Варшавы. Козич был для них авторитетом не только в небе, но и на земле: учил правильно обслуживать самолет, проявлять фотоснимки, разумно и самостоятельно мыслить. Красивый, статный, остроумный, он невольно привлекал и взгляды, и сердца.

Легендарный советский одномоторный истребитель Ла-5, созданный в 1942 году ОКБ-21 С.А. Лавочкина в Горьком. На нем совершал свои подвиги Герой Советского Союза Иван Козич

В Чугуеве Ивана Козича обучали на легком одномоторном И-16.

И-16 ("Ишачок")

,,

Герой Советского Союза Иван Козич. 1944 год

В полку ходили легенды о его несравненном мужестве. На одном только Брянском фронте ему доводилось в одиночку сражаться с хвалеными дюралевыми «мессершмиттами», и всякий раз он выходил победителем, сбивая вражеские самолеты или заставляя их позорно ретироваться. Девять раз сражался в составе группы и всегда добивался успеха. «В воздушных боях как летчик-истребитель показал образцы боевой работы, отличной выучки, отваги и мужества. За безаварийную работу награжден 5000 рублей», – читаем мы в наградном листе. Это уже вторая денежная премия на протяжении полугода.
Помимо смекалки и отваги, Козич отличался редкой наблюдательностью. Прикрывая действия штурмовиков на железнодорожной станции Курск, он краем глаза заметил, как на близлежащем фашистском аэродроме выруливают на взлет два «мессершмитта». Немедленно атаковал. Вражеские самолеты вспыхнули и взорвались. Буквально назавтра при выходе из атаки старшина приметил заходящий на посадку «хенкель». В результате стремительного маневра неприятельский бомбардировщик загорелся и врезался в землю.
«Кроме задач по сопровождению бомбардировщиков, штурмовиков и прикрытию своих войск тов. КОЗИЧ является одним из лучших охотников и разведчиков части», – констатирует командование. Иван Семенович и вправду увлекался «свободной охотой», выискивая объекты для внезапного нападения как на земле, так и в воздухе.

Тогда-то он и получил своего «Александра Невского», которым гордился едва ли не больше, чем званием Героя Советского Союза. «Я на глазах командующего дивизией провел воздушный бой против 136 немецких самолетов, – рассказывал Иван Семенович в уже упоминавшемся видео. – Восьмеркой истребителей сопровождал одиннадцать наших штурмовиков. Думал, меня накажут. Мне было задание штурмовать под Кромами передний край немецкой обороны, а я ввязался в этот непредсказуемый бой».

Но главной его работой была именно разведка. Вооружившись фотоаппаратом, он вел аэрофотосъемку вражеских позиций, аэродромов и железнодорожных станций. Во время операции «Багратион» в его обязанности входил также контроль маскировки войск, уточнение линии боевого соприкосновения и оценка результативности артиллерийских ударов.

Командный состав 721-го ИАП: начштаба С.И. Скворцов, командиры эскадрилий А.С. Кабиской, А.И. Голубенков, И.С. Козич, комполка Б.Г. Крюков. 1943 год

На Брянском фронте производится очередная реорганизация: 286-ю авиационную истребительную дивизию, где служит Козич, переводят в состав 16-й воздушной армии под командованием генерал-лейтенанта авиации Сергея Руденко.
Старший лейтенант Козич в это время отдыхает после ранения в санатории «Востряково» под Москвой. Там-то и застала летчика весть о присвоении ему звания Героя. «Не я, а товарищи узнали, что 22-го или 23-го апреля вышел указ, – вспоминал впоследствии ветеран. – 28-го апреля я был уже в Москве, оформлял получение. Человек семь нас там было».
Назавтра Козич был уже в полку и по приказу командования активно собирал сведения об аэродромах врага в районе Шостки и Конотопа. Цель этих приготовлений стала понятной 6 мая. Шесть воздушных армий, включая 16-ю, за три дня внезапными ударами по немецким аэродромам на 1200-километровом фронте 6–8 мая 1943 года вывели из строя 429 самолетов на земле и 77 в воздухе. Могучей превентивной атакой советская авиация перечеркнула фашистский план контрнаступления на Курск, освобожденный нашими войсками 8 февраля 1943 года. Тысячи людей живут в предощущении великого сражения. И наконец, 5 июля разворачивается эпохальная битва на Курской дуге.
К этому времени старший лейтенант Козич летает на самолете Ла-5, вобравшем в себя лучшие наработки ЛаГГ-3. Недаром легендарный «лавочкин» надежно служил Ивану Кожедубу и вернувшемуся на фронт после ранения Алексею Маресьеву.
Приходилось слышать мнение, что использование деревянных самолетов в войну – вынужденная мера, а сосен и берез в России много. Однако русская сосна не годится ни для скрипки, ни для самолета. Закупать древесину приходилось за рубежом, а затем пропитывать формальдегидной смолой. Самолеты Ла-2 собирали на клею, полировали и для снижения аэродинамического сопротивления покрывали лаком. Главным достоинством этих самолетов была их живучесть. С фюзеляжем, иссеченным в решето, деревянный «лавочкин» благополучно совершал посадку на своем аэродроме и после полагавшихся 40 минут стоянки вновь устремлялся в бой. Дюралевые «мессершмитты» были гораздо уязвимее.
Управлять «лавочкиным», по мнению специалистов, было непросто, но Иван Козич достиг в этом деле виртуозности. «За все время боевой работы являлся ведущим эскадрильи и группы», – читаем в одном из его наградных листов. Ему доверяли, за ним шли. Особенно в тяжелые дни Курской битвы, когда противник атаковал и нужно было любой ценой переломить ситуацию.

прокручивай

После Курска 16-ю воздушную армию перебрасывают на Центральный фронт, а 15 октября 1943 года в Беларусь. Пять дней спустя сам фронт переименовывается в Белорусский. Освобождали Речицу, Калинковичи и Мозырь.
«Операция была хотя и не крупной, но весьма поучительной для нас, – пишет в своей книге „Крылья победы“ маршал Руденко. – Здесь мы удачно использовали истребители для штурмовки железной и шоссейной дорог на участке Калинковичи – Птичь».
Козич принимал в этом самое деятельное участие. Фотографировал железнодорожные узлы и переправы, сопровождал штурмовые истребители к разведанным целям.
Задачи перед авиацией ставил лично Рокоссовский.
«Гитлеровское командование предполагало, что мы будем наносить удар на Ковель, чтобы попытаться отрезать их белорусскую группировку войск, – раскрывает подробности маршал Руденко. – Своими действиями мы всячески старались показать, что готовимся наступать именно на том направлении. Создали там ложные аэродромы, вели дезинформирующие радиопередачи, путали карты вражеской разведки».
А в это время капитан Козич на своем деревянном истребителе скрытно фотографировал местность, углубляясь на десятки, а то и сотни километров за линию фронта.
«Однажды Рокоссовский пригласил нас поговорить о возможностях авиации в обеспечении наступления на Бобруйск, Минск, Барановичи, Брест», – пишет Сергей Руденко.

Между полетами… На заднем плане Ла-5

Иван Козич (в первом ряду второй справа) с бойцами 3-й эскадрильи 721-го истребительного авиационного Касторненского полка в белорусских лесах. 1944 год

багратион

Таким образом, уже в апреле 1944-го стал известен маршрут Ивана Козича в предстоящей операции «Багратион». В начале мая его награждают за пять сбитых истребителей «фокке-вульф» и один «юнкерс». Но обстановка к тому времени коренным образом изменилась. «Господство советской авиации в воздухе лишило ВВС противника возможности нарушать движение на наших коммуникациях, работу промышленности и стратегического тыла», – утверждает Руденко.
В июне-июле 1944 года комдив Иванов ставит следующую задачу: «Парами опытных экипажей вести разведку войск противника, при отсутствии в воздухе авиации противника штурмовать живую силу и технику противника».
Козич в это время «выполняет боевые задачи по особым заданиям командования», «ведет разведку в интересах 16-й воздушной армии и наземных войск». С 24 июня по 1 июля 1944 года отважный капитан отснял 40 фотопланшетов, по несколько десятков фотографий в каждом. «Добычу» передавал лично Руденко. Удостоен очередного ордена Отечественной войны 1-й степени.

Не совсем понятно, в какой момент Козич решил проведать маму и сделал ли он это самовольно или с одобрения командования. «Когда деревня Старые Морги, его родина, была освобождена, Иван Козич поехал навестить свою мать», – пишет в своей книге Сергей Руденко. Как пояснила мне заведующая Узденским районным историко-краеведческим музеем Тамара Лухверчик, деревню освободили партизаны еще до прихода наших войск, но моя собеседница убеждена, что Козич прилетел в Старые Морги после освобождения Барановичей.
Отец героя скончался еще в 1939 году, а мать Анна Антоновна перед войной была жива-здорова. Рассказ соседей о ее последних минутах передает в своих воспоминаниях Руденко: «…Мертвая тишина царила тогда в деревне. Ни песен, ни слова живого. Жизнь будто вымерла. Однажды в избу семьи Козича пришли фашисты.
– Собирайся! – закричали они матери, размахивая автоматами.
Они вывели ее во двор. Потом схватили за ноги и поволокли к свежевырытой яме.
– И как только не издевались над Анной Антоновной, – со слезами на глазах рассказывали односельчане. – Сперва ироды наставили на нее автомат и начали пугать, затем дали очередь по ногам. Окровавленная, она упала на землю и просила смерти у врага, но подлые палачи сначала потешились над ней, а затем убили».
По мнению Тамары Лухверчик, директора Узденского районного историко-краеведческого музея, случилось это зимой 1943 года. Возможно, кто-то донес, что ее сын – коммунист и служит в Красной армии. Или ее убили за связь с партизанами: родной брат Анны Антоновны был партизанским командиром. Вместе с ней расстреляли пятилетнего сынишку, а по некоторым сведениям еще и дочку.
Потрясенный этой трагедией, Иван Козич вернулся на свой аэродром. О его горе узнали однополчане; возможно, через Бориса Якушкина, который, как уверяет Тамара Лухверчик, летал в Старые Морги вместе с ним.
«На второй день эскадрилья Козича была в воздухе, – продолжает Руденко. – У самой линии фронта она обнаружила несколько «фоккеров» (легкий немецкий истребитель. – Авт.). Они на малой высоте шли в сторону своей территории. «Лавочкины» бросились в атаку:
– Это вам за Анну Антоновну Козич! – говорили летчики Семенов и Гуляев, расстреливая вражеские машины».
Сам Козич молчал. Что-то в нем, видно, надломилось. Хотя, конечно, по радио слышал голоса подчиненных.

прокручивай

Дальнейшая судьба боевого летчика сложилась драматично. Ранение под Варшавой, после которого он уже не смог вернуться в строй, и непосредственно с фронта Козича направляют в Ленинград в военную академию. С его способностями и обаянием он, пожалуй, стал бы генералом или маршалом. «Академию я не окончил по собственной глупости, – сокрушается Иван Семенович на старой кинопленке. – Рассудил, что дальше фронта не пошлют».
Что произошло на самом деле, трудно сказать. Известно лишь, что примерно в это время Козич ехал на поезде из Ленинграда в Москву. В купе познакомился с артиллеристом, встречу отметили в вагоне-ресторане, а наутро в купе не оказалось ни соседа, ни кителя с Золотой Звездой Героя, наградами и документами. Лишь в конце 1980-х стараниями работников Юрлинского райкома КПСС удалось сделать дубликаты, и ветеран наконец-то смог пользоваться всеми льготами, почетом и уважением, которые ему полагались по праву.

В Сюзьве бывший летчик женился на обыкновенной сельской женщине с двумя детьми. У них родилось две дочери, которые свято хранят память о нем. Последние годы летчик прожил в райцентре, в Юрле, но так никогда и не побывал в Беларуси.
Стараниями Валерия Котляника и руководства Узденского района в деревне Старые Морги установлен памятный знак герою. Виталий Георгиевич мечтает, что когда-нибудь здесь появится и стела с точной копией истребителя Ла-2.

Как попал он в 1950 году в Коми-Пермяцкий округ, в богом забытый поселок Сюзьву, где только лес и бывшие арестанты? Сам завербовался на лесоповал. Зачем? Не искал ли полицая, который донес на его маму, а возможно, ее и убил? В 1976-м, когда Руденко писал мемуары, преступления коллаборационистов практически всегда сваливали на немцев.

На открытие памятного знака в Узденский район приезжала делегация юрлинцев: родственники, чиновники, журналисты.
– Я не ожидала фигуры высшего пилотажа и гостей из Минского аэроклуба, парашютистов в небе, оркестр и военные песни в исполнении первоклассных артистов. Не ожидала такой невероятной организации, когда каждое слово в тему, каждый человек к месту, каждая эмоция до глубины души. Это останется в моей памяти навсегда. И Беларусь как эталон, как образец того, как нужно хранить память о наших героях, – говорила Марина Штейникова, внучка Ивана Козича.
В память о нем юрлинцы передали в Узденский музей копию знамени 721-го Касторненского истребительного авиационного полка, где с 1941 по 1944 год служил отважный летчик.

Местечко Узда

Иван Козич с внучкой Мариной. Конец 1980-х годов

В конце 1980-х ветерана часто приглашали на встречи с пионерами

Знамя, портрет и камень с узденских полей, на котором вытесано имя героя, – вот и все, что осталось от Ивана Козича на белорусской земле. А еще наша вечная благодарная память!