Всего в 18 километрах от Барановичей в 1942-м фашисты наспех построили «фабрику смерти», где за два года убили больше 22 тысяч человек. Слухи о зверствах в концлагере Колдычево еще долго ходили после окончания Великой Отечественной войны, а потому даже спустя 20 лет на открытом суде над четырьмя колдычевскими охранниками яблоку негде было упасть. Все хотели знать правду о происходившем за забором из колючей проволоки. Рассказанное палачами оказалось куда более ужасным, чем все слухи.
СОВМЕСТНЫЙ ПРОЕКТ БЕЛТА И МИНИСТЕРСТВА ЮСТИЦИИ РЕСПУБЛИКИ БЕЛАРУСЬ
СОВМЕСТНЫЙ ПРОЕКТ БЕЛТА И ГЕНЕРАЛЬНОЙ ПРОКУРАТУРЫ РЕСПУБЛИКИ БЕЛАРУСЬ
В 1962 году, когда в барановичском Доме офицеров начался суд по «колдычевскому делу», Николаю Калько было 48 лет. Уроженец Финляндии и работник железной дороги в Польше упорно называл себя белорусом. Калько, который окончил 7 классов и до 27 лет «ничем не занимался, только помогал родителям по хозяйству», об издевательствах над узниками рассказывал буднично.
Бывшие охранники Колдычево предстали перед Военным трибуналом. 1962 год
Тем же ровным голосом он коротко описал собравшимся в зале суда, как попал в охранники лагеря смерти:
– В 1941 году польское правительство объявило: каждый, кто может работать, должен явиться. Я получил вызов в Несвиж, туда прибыл в начале 1942-го. В феврале произошла перемена власти, появились националисты, такие же, как я. Они приехали из Минска. Примерно в марте 1942 года во главе администрации и полиции встали белорусские националисты во главе с Островским.
– В 1941 году польское правительство объявило: каждый, кто может работать, должен явиться. Я получил вызов в Несвиж, туда прибыл в начале 1942-го. В феврале произошла перемена власти, появились националисты, такие же, как я. Они приехали из Минска. Примерно в марте 1942 года во главе администрации и полиции встали белорусские националисты во главе с Островским.
Я попал на работу в Клецкий район, стал начальником дорожного отдела. Потом начальник района Ясюк отправил в школу жандармерии в Минск. Там нас встретили Кушель и Рагуля – я их раньше не знал. Кушель был преподавателем в офицерской школе в Польше. А Рагуля – сыном большого помещика с двумя имениями возле Вильно. В школе жандармерии нам сообщили, что по согласованию с немецкими властями формируется армия в интересах белорусов.
«Армия в интересах народа», о которой говорит Калько, – не что иное, как 13-й Белорусский полицейский батальон СД. Он был создан для борьбы «против врагов белорусского народа большевистских партизан». Формированием занимался главный военный референт Белорусской народной самопомощи (белорусской полиции) Франц Кушель. К осени 1943 года численность батальона превысила 1000 человек. Они участвовали в различных акциях против партизан, некоторые роты несли охрану в округах. Что, по мнению фрицев и националистов, входило в «интересы белорусов», которые должен был защищать 13-й Белорусский батальон?
– В задачу армии входило в том числе вести борьбу против самого белорусского народа, – уточнил на суде Калько.
Он уверял: до прибытия в Колдычево понятия не имел о существовании этого места. Через 20 лет после начала работы в концлагере палач очень точно охарактеризует его перед судом:
– Это была яма смерти.
– В задачу армии входило в том числе вести борьбу против самого белорусского народа, – уточнил на суде Калько.
Он уверял: до прибытия в Колдычево понятия не имел о существовании этого места. Через 20 лет после начала работы в концлагере палач очень точно охарактеризует его перед судом:
– Это была яма смерти.
Здание тюрьмы концлагеря Колдычево
Сейчас о «яме смерти» в 18 километрах от Барановичей напоминают только руины одной из построек и мемориальная плита на сохранившейся стене. А в далеком 1942-м, весной, здесь на скорую руку началось обустройство концлагеря. В бывшей усадьбе помещика Томаша Салевича, на территории имения которого расположилось Колдычево, поселили администрацию. Там же устроили камеру пыток, где узникам прокалывали язык, загоняли иголки под ногти, ломали пальцы рук и ног, сдавливали голову специальным станком, вырезали ножами куски тел. Их подвешивали, ставили босыми на раскаленную сковородку, натравливали на людей собак. И все для того, чтобы выведать информацию о партизанах, в связи с которыми подозревались многие здешние заключенные.
Под бараки приспособили хозпостройки. Они не отапливались даже зимой, а все, на что могли рассчитывать узники, – место на нарах в 3–4 этажа. Пожалуй, единственным капитальным зданием, которое в концлагере построили с нуля, была двухэтажная тюрьма.
Здание тюрьмы концлагеря Колдычево
Сейчас о «яме смерти» в 18 километрах от Барановичей напоминают только руины одной из построек и мемориальная плита на сохранившейся стене. А в далеком 1942-м, весной, здесь на скорую руку началось обустройство концлагеря. В бывшей усадьбе помещика Томаша Салевича, на территории имения которого расположилось Колдычево, поселили администрацию. Там же устроили камеру пыток, где узникам прокалывали язык, загоняли иголки под ногти, ломали пальцы рук и ног, сдавливали голову специальным станком, вырезали ножами куски тел. Их подвешивали, ставили босыми на раскаленную сковородку, натравливали на людей собак. И все для того, чтобы выведать информацию о партизанах, в связи с которыми подозревались многие здешние заключенные.
Под бараки приспособили хозпостройки. Они не отапливались даже зимой, а все, на что могли рассчитывать узники, – место на нарах в 3–4 этажа. Пожалуй, единственным капитальным зданием, которое в концлагере построили с нуля, была двухэтажная тюрьма.
Комендантом Колдычевского лагеря был немец – обершарфюрер Франц Йорн, или «шеф Йорн», как его называл Николай Калько. Охраняли узников и контролировали ситуацию в лагере вместе с немцами полицейские одной из рот 13-го Белорусского батальона – около 100 человек. Прибывшему охранять концлагерь Калько в первый же день дали, казалось бы, непрофильное задание: расстрелять узницу.
– Ее привели несколько немцев. Шеф Йорн вызвал меня в кабинет. Приказал отвести женщину на могилки и расстрелять. За что, я не знал. Мы с ней пошли вдвоем. Я сказал этой женщине, что веду в тюрьму, и спросил, в чем она провинилась. Оказалось, заразила немца венерическим заболеванием, – вспоминал Калько. – За 150 метров до тюрьмы к нам подошли двое солдат, их прислали в помощь. Один из них потащил женщину в сторону могил. Подвели к яме. Солдат ее туда столкнул. Я не успел достать пистолет, чтобы выстрелить, – второй солдат это сделал за меня.
Первыми заключенными концлагеря Колдычево были активисты советской власти и военнопленные из барановичской и столбцовской тюрем. Жертвами «ямы смерти» стали практически все евреи и цыгане региона, а также множество поляков, военнопленных, около 100 католических священников.
Очень скоро расстрелы станут для Калько обыденностью. Причем убивать ему довелось не только узников Колдычева.
– В лесу на урочище Михновщина приехала машина СД с 15 жителями Барановичей. Вызвали меня, чтобы помог немцам их расстрелять. Не знаю, за что их решили убить. Яма уже была готова. Вместе со мной там находилось примерно 12 солдат, они все принимали участие в расстреле – получается, каждому надо было убить по одному человеку, – уточняет палач.
После окончания войны, когда многометровые братские могилы вскрыли, в них обнаружили лежащих в несколько рядов совершенно голых женщин и мужчин в исподнем. Калько объясняет, куда девалась одежда приговоренных к смерти:
– Отдавали карателю Гезуну, он менял на самогон.
Как ни странно это звучит, но дожить до расстрела в Колдычево узникам еще нужно было умудриться. Не зря некоторые охранники концлагеря на суде упорно называли его «трудовым»: заключенные здесь работали по 10–12 часов, часто в тяжелых условиях – добывали торф в ледяной воде, делали кирпичи, мыло, шили сапоги и одежду. Питались при этом ужасно – это во всеуслышание заявил в зале суда сам Калько:
– Кормили очень плохо. Хлеба по 200–250 грамм. Давали картошку, крупы и конское мясо. Был как-то случай: зарезали лошадь, поставили ее копыта возле печки во дворе и велели узникам им кланяться, если хотят получить обед.
– В лесу на урочище Михновщина приехала машина СД с 15 жителями Барановичей. Вызвали меня, чтобы помог немцам их расстрелять. Не знаю, за что их решили убить. Яма уже была готова. Вместе со мной там находилось примерно 12 солдат, они все принимали участие в расстреле – получается, каждому надо было убить по одному человеку, – уточняет палач.
После окончания войны, когда многометровые братские могилы вскрыли, в них обнаружили лежащих в несколько рядов совершенно голых женщин и мужчин в исподнем. Калько объясняет, куда девалась одежда приговоренных к смерти:
– Отдавали карателю Гезуну, он менял на самогон.
Как ни странно это звучит, но дожить до расстрела в Колдычево узникам еще нужно было умудриться. Не зря некоторые охранники концлагеря на суде упорно называли его «трудовым»: заключенные здесь работали по 10–12 часов, часто в тяжелых условиях – добывали торф в ледяной воде, делали кирпичи, мыло, шили сапоги и одежду. Питались при этом ужасно – это во всеуслышание заявил в зале суда сам Калько:
– Кормили очень плохо. Хлеба по 200–250 грамм. Давали картошку, крупы и конское мясо. Был как-то случай: зарезали лошадь, поставили ее копыта возле печки во дворе и велели узникам им кланяться, если хотят получить обед.
Издевательство над попавшими в Колдычево для охраны было развлечением. Например, людей заставляли делать «жабки»: по приказу прыгать на полусогнутых ногах с вытянутыми руками до тех пор, пока не поступит команда прекратить.
– Но если уже человек падал, то не заставляли продолжать делать «жабку», – объяснял Калько.
Вырваться из колдычевского ада не представлялось возможным: его территория была ограждена несколькими рядами колючей проволоки, дзотами, вкопанными в землю танками, прожекторами. Однако измученные узники все же предпринимали попытки.
– Но если уже человек падал, то не заставляли продолжать делать «жабку», – объяснял Калько.
Вырваться из колдычевского ада не представлялось возможным: его территория была ограждена несколькими рядами колючей проволоки, дзотами, вкопанными в землю танками, прожекторами. Однако измученные узники все же предпринимали попытки.
– В июле 1944 года один парень, когда его выводили в туалет из камеры, встал за двери. Солдаты этого не заметили. Он пытался бежать на восток, но подняли шум, начали стрелять. У нас был конный взвод, они оседлали лошадей, перегородили ему дорогу. Привели обратно, заставили лаять, как собаку, и кричать: «Я пытался бежать, меня словили!». Его привязали к столбу.
Если переставал лаять, били. Не знаю, сколько его продержали у того столба. После побега он еще 4-5 дней посидел в тюрьме. А потом приехали из СД и приказали беглеца повесить. Я тогда был в деревне Колдычево. А когда вернулся в лагерь, узники уже были выстроены в треугольник, а парень повешен, – вспоминал Калько.
Кстати, один из обвиняемых рассказал суду, чем занимались охранники в деревнях, прикрываясь поиском партизан или арестом еврейских семей, которых в Колдычево было немало, – грабили местных жителей: – Мы поехали на арест членов одной еврейской семьи в деревню Молчадь. Их не оказалось дома. Зашли в хату, я полез в шкаф, хотел что-нибудь нужное найти. В итоге ничего не взял – там просто ничего не было, – объяснял он. – Как-то у одной еврейки взял золото и золотое кольцо. Она просила, чтобы мы ее отпустили, дала это кольцо и 15 рублей. Мы взяли, но ее не отпустили… Был в истории Колдычево и относительно успешный побег. После погрома в концлагере 31 января 1943 выжили всего 93 еврея. Это подтолкнуло ремесленника Ромека Фридмана и обувщика Шломо Кушнира спланировать побег. Им удалось раздобыть два пистолета, отравить сторожевых собак, просверлить отверстие в стене своих казарм и прорезать электрический забор вокруг лагеря. Двадцать четыре заключенных были пойманы, включая Кушнира, который покончил жизнь самоубийством. Но многие из оставшихся на свободе присоединились к партизанам Бельским в лесу Налибоки. |
В Колдычево дважды пытались сделать крематорий. Оба – безуспешно. Первый организовали в ноябре 1942-го в урочище Погорелец (Лозы). Там в кремационной печи успели сжечь около 600 человек из барановичской и столбцовской тюрем. Потом, правда, ее почему-то взорвали. По одной из версий, печь просто плохо работала.
Примерно через два года предприняли вторую попытку: согнали из окрестностей всех печников, раздали чертежи. Но начать работу не успели: советские войска наступали. Поэтому в конце июня 1944 года, когда наши солдаты приближались к Колдычево, больше тысячи оставшихся в концлагере заключенных просто расстреляли. Еще 300 угнали в Германию.
– В расстреле участвовало около 30 человек: солдаты лагеря и 3-4 человека из взвода в деревне Колдычево. Из бараков выводили людей охранники, – вспоминал Калько.
Примерно через два года предприняли вторую попытку: согнали из окрестностей всех печников, раздали чертежи. Но начать работу не успели: советские войска наступали. Поэтому в конце июня 1944 года, когда наши солдаты приближались к Колдычево, больше тысячи оставшихся в концлагере заключенных просто расстреляли. Еще 300 угнали в Германию.
– В расстреле участвовало около 30 человек: солдаты лагеря и 3-4 человека из взвода в деревне Колдычево. Из бараков выводили людей охранники, – вспоминал Калько.
Тела укладывали в три ряда по 10 слоев. Лежавшие вниз лицами со связанными колючей проволокой руками – жители Барановичей, Городища, Столовичей, Ишколди, Крошина, Переволок, Заосья и других мест. Взрослых расстреливали или убивали специальной булавой. Маленьких детей разрывали пополам или бросали в могилу живыми.
Руины концлагеря смерти, где за два года убили более 22 тысяч человек
Последних жертв колдычевской «ямы смерти» на территории концлагеря в Т-образной могиле размером 35 на 5 метров обнаружила Чрезвычайная комиссия, занимающаяся расследованием нацистских преступлений. Тела были едва присыпаны землей. Среди расстрелянных – мужчины, женщины и дети. Медики установили: смерть взрослых наступила из-за огнестрельных пулевых ранений, а детей – из-за удушья. Их бросали в могилу живыми.
Чрезвычайная комиссия, расследовавшая преступления фашистов в ноябре 1944 года, обнаружила несколько десятков братских могил возле концлагеря Колдычево:
– в урочище Арабовщина, что в полутора километрах от концлагеря, 8 могил до 45 м в длину.
В них захоронено 5140 человек, в том числе все евреи Столовичей;
– в урочище Погорелец (Лозы), что в 2 км от концлагеря, 15 могил от 30 до 40 м в длину и 4,6 м в ширину.
Здесь убито 15000 человек, в том числе все евреи Городища.
Руины концлагеря смерти, где за два года убили более 22 тысяч человек
Последних жертв колдычевской «ямы смерти» на территории концлагеря в Т-образной могиле размером 35 на 5 метров обнаружила Чрезвычайная комиссия, занимающаяся расследованием нацистских преступлений. Тела были едва присыпаны землей. Среди расстрелянных – мужчины, женщины и дети. Медики установили: смерть взрослых наступила из-за огнестрельных пулевых ранений, а детей – из-за удушья. Их бросали в могилу живыми.
Чрезвычайная комиссия, расследовавшая преступления фашистов в ноябре 1944 года, обнаружила несколько десятков братских могил возле концлагеря Колдычево:
– в урочище Арабовщина, что в полутора километрах от концлагеря, 8 могил до 45 м в длину.
В них захоронено 5140 человек, в том числе все евреи Столовичей;
– в урочище Погорелец (Лозы), что в 2 км от концлагеря, 15 могил от 30 до 40 м в длину и 4,6 м в ширину.
Здесь убито 15000 человек, в том числе все евреи Городища.
Совместный проект Белорусского телеграфного агентства и Генеральной прокуратуры Республики Беларусь
© 2022 БЕЛТА
Ссылка на источник обязательна.
Ссылка на источник обязательна.