Камай

"ДО СИХ ПОР ГОЛОСЛОВНО УТВЕРЖДАЕТСЯ, ЧТО В МОСКВЕ ДОЛГО НЕ ЗНАЛИ, ЧТО СЛУЧИЛОСЬ"

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ СОВЕТА КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ БЕЛАРУСИ АЛЕКСЕЙ КАМАЙ О ЧЕРНОБЫЛЬСКОМ "ФЕНОМЕНЕ".

ВОЛЕЙ СУДЬБЫ АЛЕКСЕЙ СТЕПАНОВИЧ ОКАЗАЛСЯ НА ПЕРЕДОВОМ КРАЕ БОРЬБЫ СО СТРАШНОЙ БЕДОЙ, ПОСТИГШЕЙ БЕЛАРУСЬ…

Алексею Степановичу Камаю 1 апреля 2021 года исполнилось 85 лет. Родился в деревне Барсуки Кировского района Могилевской области. Родители мечтали, чтобы он стал врачом, но мальчишку тянуло к технике. Сдав все экзамены на отлично, поступил в Белорусскую государственную сельскохозяйственную академию в Горах и вскоре стал инженером. Получил распределение в совхоз «Писаревщина» Мстиславского района на должность механика. В хозяйстве было много молодежи, а значит, здесь и занятия спортом, и художественная самодеятельность. Алексей благодаря тому, что в студенческие годы был заводилой среди однокурсников, играл в духовом оркестре, быстро стал в хозяйстве лидером молодежного общества. Это заметили наверху - избрали молодого специалиста первым секретарем Мстиславского райкома комсомола. Затем он – комсорг Могилевского обкома комсомола при Бобруйском производственном колхозно-совхозном управлении. Вскоре, в 29 лет, становится его начальником, а в 31 год – первым секретарем Краснопольского райкома КПБ.

Затем, учитывая и профессиональную подготовку в Высшей партийной школе при ЦК КПСС, началась его дальнейшая партийная карьера: первый секретарь Краснопольского, Бобруйского райкомов партии, секретарь Могилевского обкома КПБ, заведующий сельскохозяйственным отделом ЦК КПБ, председатель Гомельского облисполкома, первый секретарь Гомельского обкома КПБ, второй секретарь ЦК КПБ, член ЦК КПСС.

Был депутатом Верховного Совета СССР, депутатом Верховного Совета БССР, депутатом Палаты представителей Верховного Совета Национального собрания Республики Беларусь. Почетный гражданин Краснопольского и Быховского районов.

В настоящее время председатель совета Коммунистической партии Республики Беларусь.

Когда приближается очередная годовщина аварии на Чернобыльской атомной станции, мною овладевают двоякие чувства. С одной стороны – осознание непосредственного участия в «борьбе» с невидимым врагом, гордость за руководителей районов, городов, хозяйств, учительских коллективов, специалистов, что сумел организовать их, чтобы разбежались врассыпную, а самоотверженно трудились над ликвидацией последствий неизвестной стихии. А со второй – размышления о правильности принятия того или иного решения, поступков по отношению к тем или иным людям. Это тем более актуально, что авария произошла в тот период, когда прошло всего меньше года как меня избрали первым секретарем Гомельского обкома партии. А ведь в те времена верхушкой власти были именно партийные органы, и с них был весь спрос за экономические, социальные, идеологические и просто житейские дела общества.

Оглядываясь на те годы, откровенно могу сказать, что для меня самыми трудными, непонятными, тревожными и до предела напряженными были первые дни, недели после аварии.

О ТОМ, ЧТО СЛУЧИЛОСЬ НА ЧЕРНОБЫЛЬСКОЙ АЭС?

КТО ПЕРВЫЙ УЗНАЛ

Это были люди из Брагинского района. Многие из них работали на станции, и уже утром информация о том, что там произошло что-то неладное, поступила от них прямо в дома родственников.

Самым страшным оказалось сообщение, что сильно обгорел Василь Игнатенко. После службы в Советской Армии он начал работать в подразделении пожарной охраны Чернобыльской АЭС. Во время аварии на станции их боевой расчет из 26 человек во главе с командиром Игнатенко бросился на тушение пожара. Василь первым с пожарным рукавом в руках поднялся на 70-метровую высоту. Она, эта высота, оказалась последней в его жизни. Но вошла в историю его бессмертия…

БЮРО ГОМЕЛЬСКОГО ОБКОМА КПБ НА СВОЙ СТРАХ И РИСК ПРИНЯЛО РЕШЕНИЕ НАЧАТЬ ОТСЕЛЯТЬ БЛИЗЛЕЖАЩИЕ К СТАНЦИИ ДЕРЕВНИ

«Народное радио» быстро разнесло о случившемся по всему Брагинскому, а затем и соседних районах. Сначала говорили о пожаре, потом все чаще начала звучать слово «радиация». Понятно, что оно мало что говорило сельчанам. И все же люди начали задумываться: как быть, куда податься? Здесь надо отметить: сдвинуть деревенского мужика с семьей с насиженного «гнездышка, оторвать от родной земли, избавить от привычного уклада жизни, ой, как непросто. Ведь зона проживания вокруг станции была неплохая – несколько хозяйства там с высоким уровнем плодородия почв. А потому люди держались родной земли, которая их кормила. Хорошие урожаи, недалеко река, богатые живностью, ягодами и грибами леса. А еще и зона отдыха, красота природы. Что еще для человека надо?

Поэтому и принимать решение по перемещению людей из родных мест было непросто. Тем более что изначально никаких указаний сверху не поступало.

Бюро гомельского обкома КПБ на свой страх и риск приняло решение начать отселять близлежащие к станции деревни. Подчеркну: это было незаконно. Чем же мы руководствовались? Когда специалисты первые два дня побыли на этих территориях и обнаружили, что уровень внешнего облучения был довольно высоким и люди могут получить радиационную нагрузку, опасную для жизни, мы и приняли решение о временном отселении населения практически из 50-километровой зоны. Разместили в школах, клубах, интернатах. Их питание обеспечили за счет средств бюджета, не имея никаких распоряжений. Тогдашний министр финансов БССР Болеслав Шатило, обращаясь ко мне, как-то сказал: «То, что тебя за такие действия могут посадить– совершенно точно, но сухари я тебе буду носить обязательно».

А еще мы прекратили в тех местах все полевые работы. В дальнейшем их вели вахтовым способом.

Кстати, ведь тогда для изучения радиологической обстановки на местах, прилегающих к ЧАЭС, отсутствовала надлежащая материальная база, в первую очередь контроля воздуха, воды, продуктов питания. Скажу так: пользуясь минимальными оценками радиологической обстановки, все делалось с колена. Людям просто говорили – все опасно… Но ведь надо понимать сельских жителей – они эту беду не видели, и что скрывать, нередко пренебрегали этими рекомендациями.

Тот наш первый опрометчивый шаг во многом удержал людей от паники, они поняли – власть не бросила, мол, езжай куда хочешь, а забрали от беды подальше, разместили, не оставили голодными и в холоде... Массовой самовольной миграции не случилось. Я потом анализировал, как поступали коммунисты. Так вот без снятия с учета покинули Гомельщину всего чуть более ста человек из шестисот тысяч членов партии Гомельщины. Жизнь тогда показала, что в критический моменты, конечно же, проявляются отдельные люди слабовольные, готовые слушать и подчиняться всяким «мудрецам» и авантюристам.

Большая семья Веры Карпеченко из деревни Новая Ельня Краснопольского района готовится к переезду в Лиду (1990 г.).

ЧТО В МОСКВЕ ДОЛГО НЕ ЗНАЛИ, ЧТО СЛУЧИЛОСЬ

ГОЛОСЛОВНО УТВЕРЖДАЕТСЯ,

Авторитетно заявляю, что уже через 12 часов после аварии 26 апреля Председатель Совета Министров СССР Рыжков доложил Генеральному секретарю ЦК КПСС Горбачеву об аварии, и тот дал команду о создании оперативной группы по изучению случившегося. Однако тогда эта информация оставалась закрытой: люди не знали, что там Москва решила. Украина тоже молчала… В дальнейшем Горбачев самоустранился от принятия более радикальных решений. А ведь надо было собрать в кулак все мощные ресурсы большой страны и бросить на решение самых острых вопросов того времени. И принять политическое решение.

Секретарь ЦК КПСС Егор Легачев посещает отселенный совхоз в Брагинском районе, 1986 г.
(фото из личного архива Алексея Камая)

8 мая (1986 г.) подвели под реактор жидкий азот, а то мог бы случиться термоядерный взрыв. Хватило бы всем – от Москвы до Атлантики…

Идею отселить население с 30-километровой зоны внес академик ВАЛЕРИЙ ЛЕГАСОВ. После аварии он был назначен членом правительственной комиссии по расследованию причин и по ликвидации последствий аварии. Легасов появился на месте катастрофы одним из первых и провел там в общей сложности около двух месяцев. После того как другие члены комиссии вернулись в Москву для минимизации облучения, Легасов возвратился на ЧАЭС для продолжения работы. Он информировал своих коллег-ученых и прессу о рисках и состоянии разрушенной станции, а также настаивал на немедленной полной эвакуации города Припяти. В 1996 году Валерию Легасову посмертно было присвоено звание «Герой России».

ПЕРВЫЕ ДВА МЕСЯЦА НИКТО ОТТУДА ЧЕРНОБЫЛЬСКУЮ ЗОНУ НЕ ПОСЕЩАЛ

ИНТЕРЕСНО ОТНОШЕНИЕ К ЧЕРНОБЫЛЮ ЗАПАДА.

Потом появились специалисты по радиологии из Франции, Австрии, Канады. Они смотрели, что делается: какие решения принимаются, что люди говорят. Это были получастные визиты без каких-либо рекомендаций, вмешательства в наши дела – обыкновенное созерцание… А когда мы решили создать программу по ликвидации последствий аварии, то эту тему начали изучать Всемирная организация здравоохранения, МАГАТЭ. Появились их специалисты. Но конкретных рекомендаций было мало. А европейская наука начала заниматься последствиями после того, как белорусские дети начали ездить в эти страны отдыхать. Там начали проводить анализы и исследования здоровья этих ребятишек. Но только не по причине сочувствия к белорусам, а с целью изучить последствия влияния уникальной радиологической обстановки на человека.

Сегодня можно сказать, что авария во многом произошла по причине обыкновенного человеческого разгильдяйства, расхлябанности кадров. Поэтому, перекидывая мостик на сегодняшний день, важно помнить следующее: на таких объектах повышенной опасности персоналу нужно жесточайшим образом следовать утвержденным инструкциям, человек должен засечь себе в уме, что никаких действия влево-вправо, а то случиться беда, и он отвечает не только за себя, но и за десятки, сотни людей. И хотя сегодня появились другие, более безопасные реакторы, но человек ведь остается! Поэтому его скрупулезная профессиональная подготовка, внутренняя собранность, высочайшая дисциплина, организованность – они должны соответствовать требованиям, уровню той или иной техногенной опасности. Ведь мы тоже начали эксплуатацию своей атомной станции, и эти на первый взгляд простые постулаты должны быть на первом месте.

ЧТО МОЛОДЕЖЬ ДАЛЕКА ОТ ЭТОЙ ТЕМЫ

МЕНЯ ВОЛНУЕТ,

Вопросы последствий Чернобыльской аварии , радиационной грамотности должны быть введены в обучение, может быть в качестве факультативных занятий. Не с точки зрения неких страшилок, а формирования у молодежи нравственности, озабоченности, осторожности, типа, не бери в руки снаряд даже прошедшей войны, а то может взорваться. Ведь о Чернобыле тонны написанной правды, но и не меньше обыкновенной лжи. Сегодня нет секретных документов, каждый может ознакомиться с достоверными фактами в библиотеках, в Институте радиологии, в Академии наук. И выбрать то, что соответствует жизни. Но что мне противно: из какого-то документа вырывается одна-две строки и на их базе развивается негативная философия. Особенно, что касается появления в природе многочисленных мутантов. А ведь не надо забывать, что в 30-километровой зоне была проведена сплошная дератизация – уничтожили всех животных. Их захоронили в специальных оборудованных для этих целей могильниках.

Я не приемлю, когда в зону берут туристические путевки, особенно молодежь, и для них это развлечение. Государство почему-то ушло от этого «туризма», он превратился в частную коммерцию. Ведь не надо забывать о существующих внешних факторах облучения, кто-то может сорвать ягоду, срезать гриб… Ведь радионуклиды выпали неравномерно, в одном месте пусто, в другом густо.

МЕХАНИЗМ КОНТРОЛЯ ЧЕРНОБЫЛЬСКОЙ ЗОНЫ ДОЛЖЕН БЫТЬ ЖЕСТКИМ

Посещая районы, где проходит радиационная зона, вижу: стоит шильда – череп нарисован и написано «Опасно!» Что такое «Опасно»? Должна быть информация, правильная и понятная для людей.

Сейчас на землях, которые раньше были загрязнены, уже выращивается продукция, эти масштабы увеличиваются. Но здесь важно больше внимания уделять тому, какие культуры можно там высевать? На основании этого необходимо и дальше выстраивать специализацию сельскохозяйственных районов.

На протяжении многовековой истории генетика белорусов сформирована как людей очень талантливых, преданных Родине, готовых генерировать новые решения, не «туляцца» направо-налево. Это проявилось и в противостоянии чернобыльской беде, и сегодня, в борьбе с ковидом, когда мы выбрали свой путь, который оказался эффективнее, чем в других странах.

Уверен, что и в будущем Беларусь будет следовать тому курсу, который за время обретения ею суверенитета проложил народ. А это – построение демократического социального правового государства. Что еще раз подчеркнуто в документах VI Всебелорусского народного собрании, в подготовке которых я принимал участие в качестве делегата.